Наши родители

Наши родители, те, кто родился сразу после войны, — особенное поколение.

Инфантильное или слишком властное, жесткое и жестокое, беспомощное в обычных человеческих проявлениях и часто вовсе бесчеловечное, – таким они выглядит это поколение во многих историях. Дети тех, кто победил в войне, последнее поколение, прожившее взрослую жизнь в Советском Союзе. Именно им было 40-50 лет, когда страна распалась. Именно их система ценностей стала негодной в перестройку, именно они с трудом выживали, умирали от инсультов, становились олигархами в 90-ые годы. Именно они сейчас у власти в нашей стране. Именно они – родители тех, кому сейчас 30-40-50 лет.

Один из самых частых запросов нашего поколения, — «я не хочу быть таким, как они. Я не хочу быть похожим на них. Я не хочу обращаться со своими детьми так, как они». Что же такого делало – и чего не делало – поколение наших родителей со своими детьми, с нами? Такого, что мысль быть похожим на них наполняет нас ужасом? Переработав огромное количество материала по этой теме, я могу ответить просто: оно не справлялось.

Они били нас и дрались друг с другом. Часто – избивали. Они усыновлялись и удочерялись к своим совсем маленьким детям, в три года научив их «ты уже взрослый». Отцы почти поголовно пили. Матери не заступались за своих детей ни перед школой, ни перед отцами, ни перед другими взрослыми. Они имели сложные отношения с деньгами и сексом, почти не имея ни того, ни другого. Они жили в хрущевках со своими родителями, даже не делая попыток отселиться. Они не разговаривали с нами, своими детьми, ни о смерти, ни о болезни, ни о любви, не говорили о сложном и важном. Они говорили на все наши просьбы «денег нет» и закрывали дверь перед нашим носом, если мы не приходили домой вовремя. Наконец, они беспрерывно орали на нас. Они говорили соседям «алкаш», «разведенка», «торгаш», «мещане» и «чтоб вы сдохли».

Они рисовали снежинки на окнах к Новому году. Они наряжались Дедом Морозом, и наши папы, и наши мамы, если пап не было. Они придумывали конфеты из смеси «Малютка», умели варить затируху, как их матери в войну, ходили в походы и катали нас на велосипедах. Они «доставали» – колбасу, платья, сапоги, туфли, пальто; они очень плохо одевались и радовались каждой новой вещи. Наши мамы плевали в тушь «Ленинградская» и ювелирно точно красили ресницы, собирали хрусталь и книги, часами, плача от страха и жалости, стояли под окнами детских палат в больницах, – к нам их не пускали. Они устраивались в детские сады и школы нянечками и уборщицами, лишь бы быть рядом. Они ревели, когда их бросали мужья, когда заболевали подруги, когда мы не слушались, они не знали французских духов, полноценного сна и, в основном, большую часть жизни недосыпали.

Отцы приносили в кулечке конфеты и ягоды, мастерили с нами по вечерам парусники, рассказывали сказки, читали. Они ходили в школу и потом пороли нас по итогам разговора с учителем или утешали нас. Они говорили с нами о космосе, о войне и о дедушке – герое Советского Союза. Они учили нас точить карандаши, приносили мимозу на 8-ое марта, умели чинить обувь и радиоприемники. Они учили давать сдачу. Они могли ни разу не сказать нам «я тебя люблю» и плакали на наших свадьбах.

Они бросали кафедры и шли торговать на рынке в 90-ые, они возили клетчатые сумки, становились теми самыми «торгашами» и «мещанами», чтобы мы могли выжить.

Они рожали нас, когда сами были совсем юными, в 18-20 лет. Они не справлялись.
Они справлялись как могли.

За несколько лет работы с этой темой мои гнев, возмущение, ужас переродились в сострадание, в уважение, в боль. Я знаю, какими они были маленькими, наши родителями. Знаю, что им доставалось, и чего, огромного, не доставалось. Их родители восстанавливали разрушенную страну. Наши родители были живы, целы, здоровы, и всем этого было достаточно. Потом они были юными, и страна говорила с ними с позиции стыда и страха, но никогда – уважения и поддержки. С ними никто не говорил о сложном и важном, о любви и смерти, с ними не говорили вообще. Оказалось невозможно работать с семейными сценариями того времени, не погружаясь в политику, историю, географию, экономику послевоенных лет.

Я пишу эту книгу по материалам моей одноименной группы, которую я веду несколько лет подряд. Книга для тех, кому сейчас 30-50. У кого всегда есть вопрос – почему родители такие? Почему они так безжалостны ко мне? Почему они так беспощадны к себе? Возможно и наши родители, прочитав, смогут наладить что-то в общении со своими взрослыми и уже даже стареющими детьми… Я надеюсь на то, что книга поможет взглянуть на наших родителей глазами взрослых людей. И поможет понять тот язык, на котором наши родители говорят нам о своей любви.

Я пишу эту книгу и для того, чтобы мы лучше могли понимать, какие мы, почему такие, и от чего мы счастливы или несчастливы. Почему нам так мало знакомы умение постоять за себя, ощущение собственной ценности, беззаботность, отдых, хорошая самооценка, почему у нас порой такие сложные отношения со своим телом, со своим успехом, с деньгами, с одиночеством, с близостью.

Наши дети, рожденные в 90-х, свободны. Их растили мы, слишком много знающие о боли и одиночестве, мы, которым в детстве говорили «ты же взрослый». Мы разрешаем своим детям быть невзрослыми.

Я надеюсь на то, что эта книга позволит нам смириться с тем, что и наши родители – невзрослые. Они всегда, всю свою жизнь боятся только одного: что их будут ругать.

Возможно, мне удастся написать ее так, что им не страшно будет ее прочитать.
Возможно, она поможет нам всем сказать друг другу что-то важное, пока все живы.