Роль Трагедии в жизни женщины

Если вы счастливая, светлая женщина, и при этом у вас нет чувства юмора и фантазии, то вы живете скучно и однообразно. Я счастливая, светлая женщина, но у меня есть чувство юмора, ж/п и главное — фантазия, поэтому пишу все, как есть.

Роль Трагедии в женской жизни недооценена. На самом деле именно чувство трагизма делает женскую жизнь совершено феерической. А вовсе не мужчина и не любовь, как вы могли подумать. Личная жизнь такой женщины вовсе не нуждается в дополнительных компонентах. Ей достаточно (как у Тэффи), двух Постулатов и одного Убеждения. Они вот какие:

Постулаты: «Все это случайно», «Все это ненадолго».

Убеждение: «Кому ты нужна, старая карга?»

Такая женщина просыпается светлым весенним утром от щебета птиц, чувствуя себя абсолютно счастливой.

Вслед за ней просыпается Трагическая женщина и говорит спросонок: «Ты че эта? Он тебя все равно бросит». «Ты что, — говорит наша нормальная, светлая, счастливая женщина. — Вот же он рядом. Спит. Сопит. Любит». — «Все равно, отмахивается Трагическая женщина. — Это все ненадолго».

Вы с тревогой всматриваетесь спящему в лицо, пытаясь увидеть там признаки скорого бросания. Не находите. Идете варить кофе. Трагическая женщина плетется вслед, позевывая. «Это добром не кончится, — говорит она, — все это ненадолго». Вы, мягкая спросонок, сдуру вслушиваетесь. Спустя пять минут первая слеза капает в чашку с кофе. «И таки он уедет, — вещает Трагическая женщина, махая рукавом халата, — и бросит тебя в 45 лет с тремя детьми, потому что у нее нет целлюлита и загорелый животик». Подвывая от ужаса, вы бросаетесь в спальню, мельком замечая в зеркале, что животик да, незагорелый. И вообще животик.

В спальне герой трагедии бормочет что-то про «иди сюда» и про кофе. «Заткнись, дура», — шипите вы Трагической женщине и забываете про нее на целый день. Ночью, засыпая, вы видите в углу ее встревоженное лицо. «Это все случайно, — говорит она, — он тебя наверное, с кем-то перепутал». Вы кидаете в угол тапок, и оттуда поднимается недовольный, зря обиженный кот.

Потом проходит некоторое время. Ваше счастье ничем не потревожено. Вы работаете дома и пишете, к примеру, статью. (Вот я сейчас сижу и пишу эту статью). Трагическая женщина валяется на диване и жрет шоколад. «Н-да, — говорит она. — Ну, и че?» — «Что «че»? — спрашиваете вы. -«Вот и я говорю, — вздыхает она. — Ты же ничего не делаешь руками! Ты производишь на свет совершенно бесполезные вещи! Сайт какой-там, книжки, тексты какие-то… Ты общественно незначима. Ты никому не приносишь пользу. Ты даже не ездишь в присутствие». И она закидывает в рот очередную конфету. «Но мне платят за это деньги, — ехидно говорите вы, сглатывая про «глаголом жечь», — вот и конфеты ты жрешь, оплаченные мною, а не кем-нибудь». «Да, — говорит эта поганка, — но все это случайно. Все это ненадолго».

Вы с тревогой всматриваетесь спящему в лицо, пытаясь увидеть там признаки скорого бросания. Не находите. Идете варить кофе.

Трагическая женщина плетется вслед, позевывая. «Это добром не кончится, — говорит она, — все это ненадолго». Вы, мягкая спросонок, сдуру вслушиваетесь. Спустя пять минут первая слеза капает в чашку с кофе. «И таки он уедет, — вещает Трагическая женщина, махая рукавом халата, — и бросит тебя в 45 лет с тремя детьми, потому что у нее нет целлюлита и загорелый животик». Подвывая от ужаса, вы бросаетесь в спальню, мельком замечая в зеркале, что животик да, незагорелый. И вообще животик.

В спальне герой трагедии бормочет что-то про «иди сюда» и про кофе. «Заткнись, дура», — шипите вы Трагической женщине и забываете про нее на целый день. Ночью, засыпая, вы видите в углу ее встревоженное лицо. «Это все случайно, — говорит она, — он тебя наверное, с кем-то перепутал». Вы кидаете в угол тапок, и оттуда поднимается недовольный, зря обиженный кот.

Потом проходит некоторое время. Ваше счастье ничем не потревожено. Вы работаете дома и пишете, к примеру, статью. (Вот я сейчас сижу и пишу эту статью). Трагическая женщина валяется на диване и жрет шоколад. «Н-да, — говорит она. — Ну, и че?» — «Что «че»? — спрашиваете вы. -«Вот и я говорю, — вздыхает она. — Ты же ничего не делаешь руками! Ты производишь на свет совершенно бесполезные вещи! Сайт какой-там, книжки, тексты какие-то… Ты общественно незначима. Ты никому не приносишь пользу. Ты даже не ездишь в присутствие». И она закидывает в рот очередную конфету. «Но мне платят за это деньги, — ехидно говорите вы, сглатывая про «глаголом жечь», — вот и конфеты ты жрешь, оплаченные мною, а не кем-нибудь». «Да, — говорит эта поганка, — но все это случайно. Все это ненадолго».

Вы еще немного сидите и пишете, а потом начинаете внутренне метаться. «Да, действительно, — думаете вы, — я ничего не делаю руками. Ну, могу шарфик связать.. уродский, впрочем… Я не врач…Была бы я врачом, лечила бы людей, пользу бы приносила…Или, к примеру, поваром». Все занятия кажутся вам достойнее вашего. Вы вскакиваете, чтобы испечь пирог, который с урчанием сожрет ваша дочь и ваш мужчина. Текстики про любовь и гендерные проблемы кажутся вам стыдными. Целый месяц вы печете пироги. Вы иссякли. Вам стыдно писать дурацкие статьи, это как-то общественно незначимо. Одни слова. Пирог — это другое.

Через месяц ваш мужчина говорит вам: «Почему ты не пишешь? У тебя что, кризис? Тебе плохо? Тебе надо писать!». Вы благодарно вскидываете глаза, чтобы ему ответить «Ура! Значит, тебе это важно! И это общественно полезно?» и тут замечаете эту сладкую суку, которая ухмыляется вам из-за его плеча. «Н-да, — говорит она. — Ему с тобой уже скоро и поговорить будет не о чем. Вот, вчера он прямо так и разливался соловьем с твоей подругой N — еще бы, она победила на конкурсе детских считалок, а ты? Посмотри на себя!».

Следующая ночь проходит в кошмарном угаре. Несомненно, он вам стал реже говорить «Я тебя люблю». Ему вообще просто не о чем с вами говорить. Ему, несомненно, нужна такая как N. Или загорелый животик?? У N нет загорелого животика, зато животик есть у его какой-то новой знакомой девушки. Впрочем, он с ней особо не говорит, потому что она сладкая пупочка. Некоторое время вы выбираете, кому быть вашим палачом — загорелому животику или конкурсу детских считалок. «Бери обе, — не промахнешься», — шипит ваша Трагическая женщина. На мгновение вы приходите в себя. «А кому ты нужна, старая карга?» — тут же ухмыляется Трагическая женщина.

Но вы пережили эту ночь и даже не оросили ее слезами, а просто тихо и крепко заснули, утомленная метаниями между животиком и считалками.

И вам приснился чудный сон. Ваш любимый мужчина обнимает вас так крепко, что вы чувствуете запах его кожи, нагретой солнцем. И вообще в этом сне все такое золотое, солнечное и счастливое, что вы просыпаетесь с улыбкой. И понимаете, как вы соскучилиииись. И как вам нужно побыстрее его действительно обнять.

И тут Трагическая женщина выступает во всем своем блеске. «Какая любовь, — искренне вздыхает она, — ей не суждено быть долгой. Ведь вот и эта горячая кожа, и этот животик, тьфу, солнечный день, — это все такое мимолетное. Это миг, и в этот миг лучше бы всем умереть, чтобы этот миг, тскать, был навсегда запечатлен и уже ничего его бы не попортило». «Дааа, — сладко рыдаете вы, — я его так люблюююю». «Это все ненадолго, — шепчет она затуманенно, — это все случайно, и там во сне из шкафа, на фоне которого вы обнимались, выглядывал старый полосатый носок, а это плохая примета».
«Ах ты сука, — тихо говорите вы. — Я тебя сейчас удушу этим носком».

Но она уворачивается, а вы беззлобно машете рукой. К тому же благодаря ей вы пережили несколько действительно прекрасных моментов — вы сладко рыдали от счастья и неясно томились.

И вот наступает некий теплый весенний вечер. Вы только что переболели, скажем, гриппом. Вечер подозрительно тихий. С вас почему-то слезли нерадивые сотрудники, дочь занята чем-то своим, личная жизнь протекает спокойно.

В 6 вечера вам впервые покажется, что вас все бросили. Это Трагическая женщина, утомленная инфлюэнцей, подняла голову. «Тебе никто так и не привез ни меду, ни лимонов, — отчетливо звучит в тишине ее сиплый, как у дворника, бас. — Ты кашляла и ревела от слабости, и звала маму. Доктор определила, что у тебя ПМС, осложненный гриппом, и в эти трагические минуты ты оставалась-таки одна. Кому ты нужна, старая карга?» — «Меду и лимонов мне принесла дочь, — возражаете вы, — я не старая карга. Я похудела и стала хорошенькой. Я за это время написала немножко книги. В конце концов, меня… э… любили», — и в качестве доказательства вы демонстрируете пожелтевший синяк на левой коленке. «Это случайно», — чеканит Трагическая Женщина.

И тогда вы понимаете, что на трагедию у вас больше не осталось никакой охоты. Ну раз так, думаете вы (а кругом весна, а вы за две недели ни разу не выходили из дому), я тогда прибью эту моль хотя бы так. Чем умею. И вы пишете этот текст, сплетничаете с подругой, идете в ночной супермаркет, на следующий день покупаете ролики и идете кататься. Вам еще предстоит яхта на Красном море и взаимная любовь с ярко выраженным сексуальным аспектом. Так сказал штатный астролог, а Трагические Женщины охотно верят штатным астрологам. Поэтому сейчас ее лучше оставить вздыхать над акцентом Сатурна в 7-ом доме, а самой тихонько заняться чем-то очень личным.