Прищепка

Однажды, танцуя танго, я вдруг попала мысленно в летний день какого-то небольшого города, в 30-ые годы, увидела горшочки с цветами на окне и смеющуюся женщину в светлом платье.

Вечером у нее свидание, а сейчас пахло влажным вымытым деревом, сырым бельем, солнечным выходным днем; звякала посуда, тянуло тушеным мясом, на улице кто-то насвистывал. «Где ты сейчас была?» — спросил мой чуткий партнер. — «В Италии, — сказала я. — Или в Испании. Или в Греции».

Наивная, простенькая радость такой жизни была мне тогда недоступна. Как только я устраивала себе выходной, у меня взлетала тревога. Как будто, пока я тут сплю, или смотрю в окно, происходит что-то страшное, что я должна предотвратить. Будто я должна зарабатывать деньги каждую секунду. Не для того, чтобы стать богатой или не потому, что я жадная, а словно из-под ног осыпается песок куда-то в пропасть, а я пытаюсь не упасть вместе с ним.

Когда я утратила это состояние выходного дня? Я думаю, когда я переехала в Москву одна с дочкой-подростком и мне много лет было просто очень страшно, каждый день, каждую секунду, и не было никакой существенной помощи. Была только подруга Ирка, такая же понаехавшая, как я сама, и ее плечо я чувствую мысленно до сих пор.

Женщины с маленькими и не очень маленькими детьми переживают довольно сложные времена, оставаясь одни. Им не с кем разделить тревогу и ответственность. Если они хорошие родители без перевернутых ролей, они не будет вешать на своих детей взрослые роли. И плачут так, чтобы дети не видели. И никто не видел. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что у меня просто-напросто исчезло завтра.

Когда есть завтра, ты можешь позволить себе поваляться просто так, если устал. Потому что завтра ты встанешь и сделаешь. Ты можешь отложить непосильное дело, потому что есть завтра, и завтра у тебя будут силы. За выходными есть понедельник. И в понедельник ты сядешь работать. Но если завтра не существует, ты должен работать сегодня, чтобы завтра наступило и в нем все еще был ты, и при этом не был лузером. Как будто все бегут с такой скоростью, что в выходные ты должен работать, чтобы в понедельник догнать или хотя бы не отстать.

Как будто ты должен зарабатывать деньги каждую секунду, каждую, и если ты спал, сука, больше шести часов, то проспал не возможность стать богатым или знаменитым, а потерял ощущение, что ты остаешься хотя бы на месте, когда из-под твоих ног куда-то в пропасть осыпаются камни и песок. Как будто деньги — это единственная подушка безопасности между тобой и миром.

Символом того, что завтра теперь существует, для меня стала обыкновенная деревянная прищепка. По субботам я загружаю белье в машинку. Утром. А не ночью из последних сил, как раньше. А потом развешиваю. Балкончик моей прачечной комнатки выходит во внутренний дворик. Он закрыт совсем от посторонних глаз и доступен только жителям дома. Там тихонько смеются соседи, звякают вилки, тянет тушеным мясом. Кто-то насвистывает.

Деревянные прищепки, которые я тут купила, точно такие же, как в моем детстве. Они со временем становятся сырыми, темными, заслуженными прищепками, знающими мокрые тяжелые пододеяльники, ветер, солнце, ливень, упавший к соседям носок. На них покушается кот, вышедший посмотреть, все ли в порядке, и норовящий скинуть корзинку с прищепками на пол. Мне кажется, веревки с бельем на улицах старых городов — гораздо большее, чем веревки. Это рассказ о том, что есть соседи, есть суббота и есть выходной; есть горшочек с тушеным мясом и овощами, есть вечером танго, есть днем рынок, вино и смех с подружками. Есть будний день, завтра, когда прищепка лежит в своей корзиночке, опасливо жмурясь от нюхающего ее кота; есть сильный вредный ветер, от которого она должна спасти хозяйкину кофточку; есть солнце, когда все белье уже высохло, а ее забыли снять и она дотемна загорела; прищепка из хорошей прищепкиной семьи — это прищепка бабушки, которая досталась внучке вместе с корзиночкой, не потеряв упругости и хваткости за много лет и по-прежнему способная удержать на ветру тяжелый сырой пододеяльник тихим утром выходного дня, в субботу.