Звонили коты. Обнимашки

— У нас ничего не получается, — сказал Мартын. — Мы должны сменить тактику.

— Что ты имеешь в виду? — сказал Барсик.

— В сообществе «Неглаженые котики» пишут, что такие, как наша, ведутся на обнимашки, — сказал Мартын. — Ну, там, носом об нос потереться, муркнуть в ушко…

— Фу, — сказал Барсик, — ты уверен, что это не из «Неглаженых кошечек»?

— Уверен, — сказал Мартын. — Вот, смотри, Кеша Мягкий пишет: «Обнимашки это неоспоримая тактика, если ваша — женщина, да еще и много работающая. Если ваш — мужчина, там другое».

— Какое? — спросил Барсик.

— Неважно, — сказал Мартын. — Короче, на практике наша не ведется на обнимашки.

— Почему? — спросил Барсик.

— Ты уверен, что хочешь это знать? — спросил Мартын.

— Говори, — тяжело сказал Барсик.

— В сообществе «Неглаженые кошечки», — сказал Мартын.

— Тьфу, — сказал Барсик, — ты опять там сидел.

— В сообществе «Неглаженые кошечки», — продолжал Мартын, — пишут, что если ваша не ведется на обнимашки, значит, у нее есть много обнимашек с кем-то другим.

— С другими котиками? — помолчав, спросил Барсик.

— Какая тебе разница, — сказал Мартын.

— Ну говори, — сказал Барсик.

— Короче, — сказал Мартын. — В следующий раз, когда она зажарит цыпленка, не будем подлизываться. На коленки, мурлыкать, ушками, усиками, — не надо вот это вот все.

— Но как? — сказал Барсик. — Ты что, хочешь, чтобы я валялся? Я?

— Кеша Мягкий пишет, — сказал Мартын, — что валяться нужно только после консервы с тунцом.

— Почему?

— Рефлекс, — веско сказал Мартын. — Дали тунца — мы валяемся, не дали — сегодня никто забесплатно валяться не будет.

— Резонно, — сказал Барсик. — А после фуагры?

— Ты когда ел последний раз фуагру, — сказал Мартын. — Тунец. Тунец — валяемся. Нет тунца — не валяемся. Но я про другое. Я про холодное безразличие и напускное равнодушие.

— Ого, — сказал Барсик. — С твоим лицом?

— Попрошу, — сказал Мартын. — У меня не лицо, а морда. Про лицо это люди выдумали. Антропоморфизмом занимаются, делать нечего.

— Господи, слово-то какое, — сказал Барсик. — Неловко.

— Неважно, — сказал Мартын. — Значит так, смотри. Наша жарит цыпленка, а потом?

— А мы к ней ластимся, — сказал Барсик.

— А потом?

— А потом она уходит, — сказал Барсик, — а цыпленок наш.

— Когда это было? — прищурился Мартын.

— Никогда не было, — признает Барсик. — Чистая теория управления хозяевами.

— А на практике?

— А на практике она говорит, что мы неспроста ласковые, и прячет цыпленка. В холодильник, в коробочку. Говорит еще, что мы выглядим как сиротки, желающие жрать цыпленка.

— Ну а напускное равнодушие и холодное безразличие, — торжественно говорит Мартын, — гарантируют нам цыпленка.

— Почему?

— Кеша Мягкий пишет, — сказал Мартын, — что тогда она сама предложит нам цыпленка. Антропоморфизм.

— А в «Кошечках» что говорят? — спросил Барсик.

— А в «Неглаженых кошечках» все время обсуждают, что это значит, когда на них не смотрят котики. И наша тоже будет обсуждать, почему мы на нее не смотрим. С подругами, с психотерапевтом.

— Ну наша же не кошечка, — говорит Барсик.

— Кеша Мягкий пишет, — говорит Мартын, — что, невзирая на…

— Заколебал ты с этим Кешей, — говорит Барсик. — Пошли, я справа обойду, а ты слева. Холодное равнодушие. Напускное безразличие. Ее для нас нет. Обнимашек наших для нее нет.

— Там сегодня не цыпленок, а тунец, — говорит Мартын. — Тунца жарит. Валяться придется.

— Сразу после холодного безразличия валяться? — спрашивает Барсик. — Сразу после напускного равнодушия? Она заподозрит.

— Нет, не сразу, — говорит Мартын. — Кеша Мягкий пишет, что в таком случае женщины уговаривают котиков съесть тунца. Тунченочка. «Милым» называют. Поэтому равнодушие наше все. Заходи справа. Валяться будем потом, если не сработает.

— От нашей дождешься, — говорит Барсик. — Как бы за так валяться не пришлось.

— Заходи, заходи, — говорит Мартын. — Сделай презрительное лицо. И я сделаю. Эх, Кеша! Не подведи.

Работать с этой темой у Юлии Рублевой

Читать по теме