Проживать иногда достаточно

Проживать иногда достаточно

Проживать иногда достаточно

Я бы хотела поговорить об очень важном навыке — проживании чувств без их отыгрывания, отреагирования во внешний мир по направлению к другим людям. Этот навык, размещение в себе сложных или неприятных чувств вместе (важно!) с их осознаванием и удерживанием внешней реакции, направленной на других людей, является для нашей культуры редким и незнакомым навыком. Проявляется отсутствие этого навыка вопросом «да, я это чувствую, и что мне теперь с этим делать?».

Психолог может ответить нам: «Просто чувствуйте это. Проживайте это». И это нас разочарует. Мы только-только научились «что-то с этим делать»! Предъявлять себя и свои потребности. Защищаться. Говорить, наконец, другим людям о своих чувствах! Осмеливаемся им предложить менять свое поведение! И тут предлагается «ничего не делать»? 

Увы, у нас с вами действительно нет схемы на все случаи жизни — что иногда делать с тем, что чувствуешь. Но развитие в себе богатого диапазона навыков обращения с собой и является развитием эмоционального интеллекта. 

Давайте начнем по порядку. Мы действительно порой чувствуем что-то наряду с растерянностью и бессилием, например: печаль. Злость или ярость. Ревность и страх. Боль. Раздражение. Отчаяние. Бессилие. В некоторых случаях мы можем только чувствовать и ничего не можем (и не должны!) сделать с источником этих чувств. 

Человек умер или ушел от нас так, что мы не можем его вернуть. Никакое действие, направленное в его сторону, невозможно. То, что мы будем чувствовать по этому поводу, похоже на гору, которую не обойти-не объехать. Нам придется взобраться на эту гору: прожить свою боль до конца. Смелость идти в свое горе, невытеснение этого, смелость сказать себе «мне больно так, что нельзя дышать», парадоксальным образом облегчает задачу: рано или поздно мы обнаружим, что у этой боли есть обозримый объем. Есть начало и конец. Мне часто говорили клиенты: если я разрешу себе горевать по этому поводу или плакать, я боюсь, что я начну выть. И не смогу остановиться. Я боюсь, что не справлюсь с этим. Это, конечно, не так. Иногда только шаг в эту боль является единственным шагом к тому, чтобы она когда-нибудь кончилась. Проживать ее, просто чувствовать ее уже является необходимым и порой достаточным действием, чтобы рано или поздно с ней справиться. 

Возьмем пример легче. Кто-то нас раздражает в сети. Осознать: этот человек не сделал мне ничего плохого. Но он меня раздражает. Принять: я пока ничего не могу с этим сделать, мне осталось только чувствовать это раздражение. Осознать еще: мое раздражение имеет, наверное, какие-то причины. Я сейчас не могу/не имею сил с этим возиться и выяснять. Чувствовать: да, он меня бесит. Мне важно это назвать своими словами. Регулировать: я не имею права указывать ему менять свое поведение только потому, что он меня раздражает. Регулировать: что я могу сделать с собой? Читать, пытаясь понять, почему раздражает. Отписаться, пока мое состояние не изменится; забанить, ибо бесит. Признаком низкого эмоционального интеллекта было бы отыгрывать это чувство вовне: идти к нему на страничку с указанием, что и как ему писать. 

Ревность, зависть, страх: я осознаю, что я сейчас ревную/завидую/боюсь почувствовать себя ничтожеством или ненужным. Осознавание: могу ли я попросить изменить поведение человека так, чтобы я этого не чувствовал? Ведь специально он ничего для этого не делает. Если не могу: умом я понимаю, что у меня нет оснований это чувствовать, но я это чувствую, ок. Зрелое регулирование реакции на собственные чувства: могу ли я сделать что-то, что принесет мне облегчение, не трогая при этом другого человека, вызвавшего во мне такую бурю эмоций? (При отсутствии регулирования собственных реакций мы обесцениваем чужие достижения, закатываем скандал, говорим или пишем токсичное). Признание собственного права чувствовать некрасивое: да, я сейчас завидую/ревную/бешусь от чужого успеха. Размещение: я могу ничего с этим не делать, не портить отношения, прожить это, увеличить дистанцию с тем, что меня ранит, а когда выдохну и отойду, разберусь с тем, что меня так задевает. 

Чем это отличается от вытерпеть? Тонкий вопрос. Наверное, тем, что терпим мы с надеждой, что что-то изменится. Подавляем, стараемся не чувствовать. А тут мы чувствуем на полную катушку — но ничего с этим не делаем, не размещаем чувства в другом, проживаем объем сами. Ре-гу-ли-ру-ем. Называем эти чувства словами, себе или психологу, когда знаем, что сейчас — не изменится, легче не станет, и мы что-то можем сделать с собой, а не с другим человеком. Мы не можем вернуть того, кто умер или ушел. Мы не можем велеть другому взрослому вести себя по-другому. Мы не можем переделать того, кто нас разочаровал, а значит, нам остается только прожить разочарование, не делая замечаний по этому поводу другому. Мы чаще всего должны проживать, например, раздражение, —  молча, так как оно способно выливаться некрасиво и портить наши отношения, но в этот момент можно сказать себе — сейчас мои границы проницаемы, меня все бесит, я должен позаботиться о собственном состоянии, если я не могу изменить поведение другого человека. Он меня раздражает, да, пойду потопаю ногами где-то в уголке или просто высплюсь, а потом поговорю с ним (или не поговорю, не имею права). 

Вы видите, что нет готовых схем. На каждое мое предложение в этом тексте у многих найдется возражение, недоумение, сопротивление. Но эмоциональный интеллект на то и интеллект, что гибок и самообучаем. 

Важно знать, что наше состояние влияет на наше настроение, а не наоборот. Недосып, голод, который мы плохо осознаем, уровень стресса, усталость, — все влияет на наше настроение. Невозможно настроением вытянуть состояние, но наоборот можно. Это тема, впрочем, другого большого разговора. 

И напоследок я скажу, так как вопросы тут неизбежно возникают: насилие в отношениях, эмоциональный или физический абьюз,  — что ли, Юля, теперь любого плана эмоции размещать в себе? Молчать? Нет, это как раз насильник не умеет размещать, не регулирует, не осознает, у него низок эмоциональный интеллект. Здесь признаком вашего зрелости будет вывести себя из-под огня, — обычно менять его поведение невозможно. Признаться себе — мне страшно, больно, унизительно, я не могу/я могу дать отпор. Это уже разговор другого плана и порядка. 

В этом тексте же я бы хотела показать вам, как еще можно обращаться со своими эмоциями: признавать свое право их чувствовать — любой силы и диапазона, и не осуждать себя за это; называть их точно; проживать их, удерживая в себе (я это чувствую, и мне важно, хоть и страшно именно чувствовать), или выпускать, регулируя их объем. Любой психолог, любой терапевтический процесс вас этому научит. 

Хочется подраться, но мы просто жестко скажем словами; хочется сделать замечание, но мы различаем, что это не наше дело, и поэтому пройдем мимо; мы влюблены безответно, но не преследуем объект влюбленности. Печаль, например, вообще не предполагает никаких действий вовне — но вместо этой эмоции у нас часто страх и злость, мы не умеем просто сожалеть, просто грустить, просто печалиться, ничего больше с этим не делая. 

Между эмоцией и ее отыгрыванием во внешнем мире, между эмоцией и внешней реакцией должен быть еще один шаг — осознавание, и второй — регулирование. Не путать с подавлением.

Работать с этой темой у Юлии Рублевой

Читать по теме

Иные ландшафты

Иные ландшафты

Есть очень много бытописаний «психопатов» и «нарциссов», и люди путаются, кто есть кто, обзывая и называя этими словами кого попало, порой совершенно не по делу. Хочу помочь вам разобраться. Прежде всего, речь я буду вести НЕ о травмах, защитах и прочем, которое есть...

читать далее
Для тех, кто не запоминает имена

Для тех, кто не запоминает имена

Я разговаривала с новым знакомцем, и он сказал, что с ним в путешествие едет его жена и "подруга жены... не помню как зовут... это наша соседка... она нашу собаку лечит уже лет 10, ветеринар" Меня это тогда так поразило, что я не купила у человека его услугу. Мне было...

читать далее
Поговорим об этом

Поговорим об этом

Сегодня пришлось к слову: по психосексуальным нормам, с 16 до примерно 29-33 мужчины находятся на генитальном этапе своей сексуальности, где либидо вспыхивает как пожар, а возбуждение опережает влечение. У женщин в это время – эмоциональный этап сексуальности, где...

читать далее
Лешкина баба

Лешкина баба

Лешкина баба

У Марины были тонкие запястья и прозрачные фарфоровые пальцы. Лёшка ею страшно гордился: она знала четыре языка, имела безупречные манеры, тихий голосок, и так аккуратно клала вилкой в рот кусочек любой еды, что он не мог уследить, когда она его открывает.

Точно так же во время секса она аккуратно открывала губки и исторгала тихий стон. Лешка не то что бы ее безумно хотел, но от восторга общим совершенством тела, от тонкого изгиба талии, от словно выточенных коленок в нем поднималась волна восхищения и благодарности, и секса у них было много. Добиться этого аккуратного единственного стона ему было сложно, но он старался и добивался.

В остальном Марина была точно такая, как ему надо: очень сдержанная и спокойная, она нежно о нем заботилась, поправляла шарфик, тихо проводила вечера за компьютером в ожидании Лешки с работы и через полтора месяца незаметно к нему перебралась, нисколько его не потеснив и не побеспокоив. С тех пор его холостяцкая квартира приобрела обжитой вид, друзья перестали заваливаться внезапно и просто так, и он наслаждался новым расписанием собственной жизни: утром завтрак и изысканно накрытый стол к ужину, заваленная сноубордистским барахлом кладовка, внезапные срывы по ночам «просто так» покататься на дорогих велосипедах и отдых в укромном местечке Испании, где почти не было русских.

Его тревожили только сны. Неизменно раз в неделю ему снилась чужая женщина, которую он никогда не называл по имени, она впивалась ему в плечи и кричала, или перед ним вдруг возникала ее роскошная, совершенно круглая задница, и во сне он хотел ее безумно, как животное, не рассчитывая силу и не оберегая эту женщину ни от синяков, ни от грубых слов, которые невозможно было произнести с Мариной. Он знал, кто это, — это была его соседка по родительской еще квартире, она была старше его лет на семь, и она была его первой женщиной. Торопливые и яростные встречи с ней длились лет пять, с его 18-летия, всегда днем, потому что вечером возвращался с работы ее муж. Она его возбуждала и заводила неимоверно, до сбитого дыхания, и как он ни раскладывал по полочкам, — почему, — так и не разложил. Фигура у нее была неидеальная, на боках складки, ноги толстоваты, но ее запах заставлял его становиться злым самцом и набрасываться на нее по нескольку раз, почти без передышки.

Она его нежно любила и после секса гладила по спине и лицу, пытаясь что-то сказать, но он каждый раз, пугаясь, что она некстати признается ему в любви, останавливал ее. Так и длились их встречи, пока однажды его отец не застукал его, выходящего из соседней квартиры, и тогда разразился скандал. В планы его семьи не входили никакие сомнительные адюльтеры их единственного сына, и его срочно познакомили с незамужней дочкой отцовского друга, главного инженера какого-то международного проекта. Дочка по привлекательности была похожа на бледные кочаны цветной капусты, и Лешка быстро ее слил. Но к соседке ходить перестал и, встречая ее в лифте, здоровался, спрашивал «как дела» и тихо удивлялся, что та ни разу, никогда его не спросила «когда зайдешь». Впрочем, ему это было на руку.

Теперь ему было около тридцати, и после свадьбы с Мариной он переехал в огромную квартиру, подаренную родителями, где у них один за другим родились прелестные мальчик и девочка.

Марина все так же аккуратно открывала ротик и издавала тихий стон во время их аккуратного секса, и к тому времени, как она забеременела третьим, он бы дорого дал за ее полноценный крик, бурный оргазм и незапланированную ссору: так ему было тоскливо от ее безупречности. Время от времени он ей изменял, и перед этими срывами ему неизменно снилась соседка, вцепившаяся ему в плечи, с залитым слезами и потом лицом, искаженным от оргазмов. Он никогда не спрашивал у родителей, что с ней стало, и даже не знал, живет ли она там, где раньше.

Еще через год они перебрались в Израиль на ПМЖ, где Лешка быстро пошел в гору и к 35-и возглавлял департамент крупного международного концерна. Однажды он пил водку с отцовским другом, и спьяну признался ему в мучающих его снах и в отвращении к ставшей с годами вялой и сухой как вобла, Марине. И в непонятно усиливающемся вожделении к соседке, которую он не видел уже лет десять. Таком, что он попросил Марину купить белье шоколадного цвета: воспоминание о коричневых трусиках соседки, которые он на ней однажды разорвал от нетерпения, придавали ему супружеского пыла.

— Это твоя баба, Лешка, — грустно сказал ему Борис Моисеевич.

— Как это — баба? — спросил Лешка,

— Не у каждого мужика в жизни встречается баба. Это такая женщина, на которую у тебя стоит, — и все. Всегда. Даже если ты ее ненавидишь. Стоит просто от ее голоса, от запаха, даже если она толстая и постаревшая. Редко бывает. — И Борис налил снова.

— И что теперь делать? — Лешка вдруг мучительно почувствовал, что его жизнь почти целиком и полностью не сбылась.

— Не знаю. Я в свое время упустил — испугался, что она меня полностью подчинит себе. Я ее так хотел, что был готов трахать везде и всегда. Не секс, а сражение.

…Она открыла дверь, и Лешка узнал ее по улыбке, которым осветилось ее лицо. Потолстела и постарела, дети выросли, с мужем развелась, он это знал от родителей, поэтому ничего не стал спрашивать, а просто шагнул в прихожую и обнял. Запах был все тот же, сумасшествие — все то же, ничего не изменилось, и, когда он увез ее в Израиль, разведясь с Мариной и обеспечив четверых детей всем необходимым, мучительные сны сниться ему перестали. Теперь наяву, только протяни руку, он мог прикоснуться к гладкой, такой же, как двадцать лет назад, коже, вдохнуть теплый спросонок запах, услышать ее шепот, и при желании — ничем не сдерживаемый крик, в котором она кричала его имя, только теперь и он научился произносить ее имя тоже; и я знаю, что вы мне не поверите, но история основана на реальных событиях, и совпадение в фактах не случайное.

Написано в 2010, входит в сборник «Одиночество мужчин», издано АСТ. В публичном доступе никогда не было.

Работать с этой темой у Юлии Рублевой

Читать по теме

Иные ландшафты

Иные ландшафты

Есть очень много бытописаний «психопатов» и «нарциссов», и люди путаются, кто есть кто, обзывая и называя этими словами кого попало, порой совершенно не по делу. Хочу помочь вам разобраться. Прежде всего, речь я буду вести НЕ о травмах, защитах и прочем, которое есть...

читать далее
Для тех, кто не запоминает имена

Для тех, кто не запоминает имена

Я разговаривала с новым знакомцем, и он сказал, что с ним в путешествие едет его жена и "подруга жены... не помню как зовут... это наша соседка... она нашу собаку лечит уже лет 10, ветеринар" Меня это тогда так поразило, что я не купила у человека его услугу. Мне было...

читать далее
Поговорим об этом

Поговорим об этом

Сегодня пришлось к слову: по психосексуальным нормам, с 16 до примерно 29-33 мужчины находятся на генитальном этапе своей сексуальности, где либидо вспыхивает как пожар, а возбуждение опережает влечение. У женщин в это время – эмоциональный этап сексуальности, где...

читать далее
Восемь ценностей любви и дружбы. Религия. Политика.

Восемь ценностей любви и дружбы. Религия. Политика.

Восемь ценностей любви и дружбы. Религия. Политика.

Однажды я почти влюбилась в бездельника. Мой психолог сказала мне — «Юля, рано или поздно именно отношение к труду разведет вас. Он считает доблестью тот момент, когда удачно отлынивает от своей работы, а вам за такие вещи было бы стыдно». Она была права. Точно также у меня, убей, не получается настоящей дружбы с женщинами, не знающими, что такое впахивать без выходных. Это ни хорошо ни плохо, просто мы очень разные.

У нас существует шкала ценностей. Основных пунктов в ней — восемь. Совпадение или несовпадение по ним могут сделать наш союз прочным, или, напротив, развалить, если именно по этим вопросам нет согласия в паре или у друзей. Это дети, деньги, религия, политика, чувство юмора, отношение к собственному телу, людям и труду.

Наши ценности — это то, что входит в ядро личности, отказавшись от них мы перестанем быть нами, и раскол именно по шкале ценностей делает наши союзы непрочными и недолговечными. Совпадение по шкале ценностей — вещь необходимая, но недостаточная для построения любого союза. Несовпадение по шкале ценностей рано или поздно ставит под угрозу сам союз.

Каковы ваши политические взгляды? А вашего лучшего друга? Вы религиозны или нет? А ваш спутник жизни? Как вы считаете, деньги лучше копить или тратить? Детей можно и нужно пороть или ни в коем случае? Вы любите движение, а ваш муж? Работа не волк, в лес не убежит, а ваши друзья все трудоголики? Вам смешно от этого анекдота, а вашу жену от него же тошнит? Людям можно доверять? Они плохие или хорошие? Мир —опасный или мир безопасный?

Эти вопросы — вопросы о ценностях. Когда на прием приходит супружеская пара, заваленная лавиной скандалов, ссор и разборок, то в процессе работы рано или поздно становится ясно, насколько они совместимы по шкале ценностей. Именно общие ценности, как сенбернар-спасатель, порой вытягивают пару из-под завалов. Иногда дружба, завязанная на совместных задачах или совместном опыте, но не подкрепленная совместными ценностями, разваливается, и выясняется, что это было функциональным союзом, а не дружбой.

Ценностей, с которыми чаще всего приходится иметь дело в нашей повседневной жизни, восемь. Это религия, политика, дети, деньги, чувство юмора, отношение к собственному телу, людям и труду. Давайте рассмотрим их подробнее.

Религия

Вы можете быть православной, а он — иудеем, вы можете быть мусульманином, а она — атеисткой, ваш друг может быть воцерковленным, а вы — нет, и вашему союзу не грозит ничего до тех пор, пока вы оба терпимы к выбору друг друга. Вы оба верующие — прекрасно. Не верующие — отлично. В доме празднуют и Пасху, и Пейсах, или празднуют только день Святого Патрика — превосходно! Проблемы начнутся там, где вы соблюдаете, а ваша жена нет, и вы к этому нетерпимы. Где вы считаете, что религии не место в вашем доме, и ваш муж тайком исповедуется. Где празднуют Крещение, а Ураза-байрам даже не обсуждается. Где едят баранину и говядину, а ваш свиной холодец летит в унитаз. Где ваша семья вынуждена поститься вместе с вами, глядя на ваши поджатые в осуждении губы. Где ваши близкие во время соблюдаемого вами поста то и дело подсовывают вам скоромные кусочки, со смехом предлагая угоститься.

Вы можете принадлежать к разным конфессиям, быть верующими или атеистами, это неважно. Важно, чтобы вы с уважением относились к выбору другого человека, каким бы он ни был. Терпимость к религиозности, атеизму, разным конфессиям ваших близких — это и есть совпадение по шкале религии.

Политика

В 2011-2012 году ко мне на прием потоком шли разочарованные друг в друге пары. «Она оказалась белоленточницей, и ходит на эти сраные митинги, а я с детьми сижу и страну люблю», «Он голосовал за «Единую Россию», — как я могла его выбрать?» Никто не развелся, слава богу. Все как-то перетерпели. Крым-2014 расколол не столько семьи, сколько дружбы и поколения, но опять же — не до гражданской войны. Политика сильная вещь, она разводит людей сильнее и жестче, чем религия, так как свод правил разных политических платформ подразумевает конфликт именно по внутреннему нравственному закону. Что хорошо, а что плохо, что можно, а что нельзя, каким нужно быть, и каким стыдно, — вот на какие вопросы, сами того не замечая, вы отвечаете себе, определяя для себя свои политические взгляды. Один аполитичен, а другой записался в партию: в этом случае пара, дружба или семья худо-бедно, но жить будут. Один ненавидит власть, а другой ненавидит всех, кто ненавидит власть, делая пока исключение для жены/мужа/друга — это сложнее.

Здесь замечательно то, что в нашей стране есть глубочайшая прививка против манипуляций власти. Как бы мы ни пылали и не горели, но всегда есть немножко игрушечности в нашей принадлежности к той или иной партии. Те, кого мы любим, нам оказываются дороже. Я вижу это по семьям и парам, с которыми работаю. Переживают, молчат, но больше не поднимают острые вопросы Крыма, Путина, Европы и прочего за общими столами. Не хотят драться, ссориться и плакать. Всегда именно наши семьи оказывались честнее, надежнее и прочнее общественного выбора. Потому хотят обниматься и быть вместе невзирая на.

Работать с этой темой у Юлии Рублевой

Читать по теме

Иные ландшафты

Иные ландшафты

Есть очень много бытописаний «психопатов» и «нарциссов», и люди путаются, кто есть кто, обзывая и называя этими словами кого попало, порой совершенно не по делу. Хочу помочь вам разобраться. Прежде всего, речь я буду вести НЕ о травмах, защитах и прочем, которое есть...

читать далее
Для тех, кто не запоминает имена

Для тех, кто не запоминает имена

Я разговаривала с новым знакомцем, и он сказал, что с ним в путешествие едет его жена и "подруга жены... не помню как зовут... это наша соседка... она нашу собаку лечит уже лет 10, ветеринар" Меня это тогда так поразило, что я не купила у человека его услугу. Мне было...

читать далее
Поговорим об этом

Поговорим об этом

Сегодня пришлось к слову: по психосексуальным нормам, с 16 до примерно 29-33 мужчины находятся на генитальном этапе своей сексуальности, где либидо вспыхивает как пожар, а возбуждение опережает влечение. У женщин в это время – эмоциональный этап сексуальности, где...

читать далее