После развода я получила новую профессию, выучившись на практического психолога и тем самым исполнив свою мечту последних лет брака. У меня была хорошая работа по первой специальности (филолога), а потом, благодаря ей, — переезд в Москву.

В Подмосковье я купила дырку в земле, и за пять лет там построилась хорошенькая квартирка.

Я открыла частную практику, а еще перед этим я написала книгу, и именно она вдохновила меня начать прием, достав свой второй диплом.

Моя работа кормила и кормит меня полностью, позволяя ни от кого не зависеть. Я начала вести группы.

Я заводила друзей, подруг и романы.

Я много чего еще делала.

При этом я не была одинока — все время был кто-то, кто мог быть вместе со мной.

Но я никого не подпускала и никому не доверяла. Два года назад я сама планировала свой график, хорошо высыпалась, полностью реализовала свою мечту — не работать раньше полудня, и у меня было время на танцевальное хобби.

Приходящие на танго такие женщины, как я обычно контролируют процесс, торопят партнера или ворчат на него, хватают его за плечи как быка за рога и поворачивают туда, куда им нужно. Они поднимают брови, когда партнер делает шаг не туда, куда они ожидали. Они предъявляют ему список претензий и откусывают голову.

У меня была другая беда. Я выпадала из процесса, физически в нем находясь. Заключалось это в том, что я не смотрела на партнера. И не замечала этого несмотрения. Он протягивал мне обе руки, приглашая, — я не шла, будто бы этого было недостаточно. Он просил меня показать без слов, что я хочу, чтобы он взял меня за руку — и это было провалом, я мгновенно оказывалась в возрасте не старше трехлетки, смущалась и хотела немедленно плакать и бежать. «Мне не нужно, чтобы ты взял меня за руку, — решалась я сказать. – Вдруг ты не хочешь меня брать за руку?». «Это танго, – говорил он мне. – Это вместе. Я должен понимать однозначно, что ты хочешь, чтобы я к тебе подошел. Ты выглядишь незаинтересованной в процессе, в совместном танце».

Никого не интересовали мои психологические проблемы, травмы раннего детства или то, что меня отвергала мама. От меня требовалось только присутствие, а я на него не была способна. Я подходила и вставала в пару, послушно, внутри себя очень радуясь этому моменту. Но на деле оказывалось, что я сместилась куда-то сильно вбок, будто за плечом моего преподавателя всегда было что-то поинтереснее. Это было неудобно, в процессе танца я сползала еще сильнее, нам приходилось разъединяться, чтобы собраться снова и продолжать танцевать. Я страшно, дико стеснялась своего присутствия, не понимала, как это — делать что-то вместе. Я привыкла — «ты есть, а я тебе не мешаю, не обременяю». В моей жизни до этого необременение собой считалось главным достоинством любого человека. Поэтому еще одно правило, которое у меня было — «я делаю все сама», создавало из нашего танца красивое движение двух отдельных людей. «Мне одиноко, ты меня вот сейчас, в этой фигуре, бросила» — повторял мне преподаватель, а я изумлялась, — я же так стараюсь, слушаю каждое слово, как ему может быть одиноко? Но я была, оказывается, так сосредоточена на задаче, что выпадала из контакта. Решить задачу мне было важнее, чем оставаться вместе.

Аргентинское танго учит, что быть вместе важнее красивого поворота. Точнее, в танго поворот перестает быть красивым, если его делает кто-то один, выпадая из пары. За два года я немного освоила важную вещь: в хорошем партнерстве некое обременение собой и своими движениями — потребностями, эмоциями, участием (и от слова «сопереживать»» и от слова «участвовать») неизбежно. Нет никакой доблести в том, чтобы в отношениях быть как можно менее заметным.

В моей работе я всегда видела это отчетливо и могла научить клиента это изменить. Вот примеры типичных диалогов на приеме или на моей группе «Я и Другие» (там учатся по-другому общаться):

— Кто знает о том, что он вам нравится?

— Моя подруга. И больше никто. Именно от него я это тщательно скрываю

— Как он тогда поймет, что он вам нужен? Как вы вообще показываете людям, что они вам нужны?

— Никак. Я боюсь это показывать.

— И как вам в этом живется?

— Одиноко. Я нигде не участвую и лишний раз убеждаюсь, что никому не нужна.

Диалог второй: 

— Знают ли ваши друзья, что вам нужна помощь?

— Нет, никто. Я не хочу их обременять.

— Но, возможно, просьбу о помощи они расценят именно как доверие, а не как обузу?

Диалог третий:

— Меня наконец-то стали приглашать на дни рождения. Я так смущаюсь и пугаюсь, что это приглашение случайно, что никогда не показываю своей радости.

— А как вы думаете, вашим друзьям было бы приятно знать, что вас радует их приглашение?

Танго учит зависеть от другого человека, не боясь, что он тебя унизит, бросит или отвергнет. Танго так сложено, так сделано, что там есть место для всего — и для пауз, и для движения, и для нерешительности, и для шага прямо друг в друга (до сих пор не дается мне, хоть убей). Ты учишься находиться рядом, и то, что раньше воспринималось как «я, кажется, здесь лишняя» превращается в «ого, я могу, пожалуй, сделать что-то классное, и это украсит наш танец». Эта метаморфоза в моей жизни стала возможна, мне кажется, лишь потому, что я почти каждый день физически делаю что-то вместе с другим человеком на паркете, будь то танго или другой танец.

Я была изрядно одичавшей, когда пришла учиться танго. Сейчас у меня возобновились чудесные партнерства во всех областях жизни. Думаю, это потому, что я научилась показывать свое желание, чтобы кто-то взял меня за руку и был рядом и вместе. Стала подпускать к себе. Шагать навстречу, глядя в глаза, а не вбок. Я увидела, что и во мне нуждаются, и от меня зависят, — например, мое хиро, шаги по кругу, сделанные верно, позволяют партнеру творить на паркете свою красоту. Мой баланс, устойчивость, позволяют ему не думать ежесекундно о том, как меня удержать, — мое равновесие во всех смыслах позволяет ему продумывать не только тактику, но и стратегию танца.

Зависимость и уязвимость — это та цена, которую мы платим за настоящую близость, и травматический опыт переживания этого в унизительных и небезопасных условиях заставляет нас избегать впоследствии любого сближения. В танго вы зависите друг от друга, и это очевидно и неизбежно. Таким образом, крайне независимая, я волей-неволей училась выдерживать свою зависимость от другого. И только-только начала изучать в танго зависимость партнера от меня. Мне не даются многие фигуры и многие шаги. Думая, что делая красиво, я создаю бастионы на нашем пути, и до хорошего настоящего танго мне еще долго и далеко. Но я иду.

Работать с этой темой у Юлии Рублевой

Читать по теме